Владимир Николаевич Герасимов
Сегодня он очень напоминает себя молодого, со старого, пятидесятилетней давности фото. Здесь Владимиру Герасимову немногим за двадцать: худощавый, с гордо посаженной головой и цепким, оценивающим, вопрошающим взглядом. Каков ты, мир? – словно говорит этот взгляд. За тебя ли мы мокли, и мерзли, и сутками не спали, теряли друзей и товарищей?
- Мне, - говорит сегодняшний Владимир Николаевич, - повезло. Я остался жив. Может быть, потому, что попал на фронт в 1943-м. «Зелень» призыва 41-го почти поголовно в землю легла.
Они ведь были неуемные, мальчишки 22-го года рождения. Торопились жить. Сам Герасимов, деревенский пацан, получивший свою первую в жизни специальность в ФЗУ, работал в электроцехе Ярославского шинного завода и учился в аэроклубе. Это тогда, перед войной, модно было. На У-2 летали его одноклубники и, конечно, мечтали о более совершенных самолетах. Мечта – она чем хороша? Тем, что сбывается. Вот так и Ярославский аэроклуб всем составом направили в Херсонское авиационное училище.
А там – лучшие в Советском Союзе истребители И-16! Он уже мысленно примерял на себя летную форму, уже представлял, как он, Володька Герасимов, пройдет на бреющем над родной деревней. Правда, там уже никого из родных не осталось… Все мечты разбились о медицинскую комиссию: в истребительную авиацию она курсанта Герасимова не пропустила. Вернулся несостоявшийся воздушный ас в Ярославль, в аэроклуб. Пошел в группу инструкторов, других ребят готовить.
Долго еще авиация не отпускала его от себя. В Тамбовском бомбардировочном учился. В Челябинском авиационно-техническом учился. И в результате вместо неба попал в Челябинское танковое училище. Стал механиком-водителем тяжелых танков. Сорок третий год шел. Механиков выучили, да танков для них еще не было. Лейтенант Герасимов днюет и ночует на заводе, испытывает новую технику, которая тут же вместе с экипажами отправляется на фронт. Наконец, и он сам в составе 1548 тяжелого самоходного артиллерийского полка идет в свой первый бой.
Август 1943-го. Курская дуга. Кажется, о ней уже все писано-переписано, сказано-пересказано. Орел – Белгород – Курск – Харьков… Сколько крови пролито в районе этих городов с 5 июля по 23 августа. А вот Старый Оскол частенько выпадает из «дуги». Для Владимира же Николаевича этот небольшой городишко стал точкой отсчета всех его дней и ночей на фронте. На железнодорожную станцию состав с бронетехникой прибыл 15 августа. В тот же день в войска прибывал командующий фронтом маршал И.С. Конев. Командиры, естественно, все уехали Конева встречать. Стоит состав посреди путей, танкисты рядом со своими грозными машинами, а на станцию движется туча немецких бомбардировщиков. Еще несколько минут – и от эшелона не останется ничего. Все оцепенели.
- Смотрю, - говорит Владимир Николаевич, - помощи ждать не от кого. Пришлось принять решение на себя. Скомандовал по рации колонне выгружаться направо – налево, танки быстренько сползли вниз, и бомбовая туча не причинила им вреда. А потом их полк поддерживал 53-ю пехотную армию.
- Нам было легче, - считает механик-водитель тяжелой самоходки Су-152 Гаврилов. – Пехоте – намного трудней. У нее и потерь больше. Мы – за броней. Они – без прикрытия. За землю-матушку держались. А вообще перед тем сражением была большая артподготовка: по немецким позициям били все виды оружия. Снарядов не жалели. Так что особо геройствовать не приходилось.
За этот бой, где «геройствовать не приходилось», Владимир Николаевич Герасимов награжден орденом Красной Звезды.
Огромное полотно войны, как мозаика, складывается из отдельных битв, побед и поражений. Как и жизнь каждого ее участника складывалась из тех же битв, побед и поражений.
Страшным поражением обернулась для 31-го танкового корпуса (куда влился полк Владимира Николаевича) операция под Винницей. Погода была – не приведи бог. На талую землю выпал снег метровой толщины. Образовалось непроходимое месиво. В течение двух часов 31-й танковый корпус был выведен из строя. В такой снежной каше танки утратили маневренность, ход, и сколько их пожгли… Ровный, спокойный голос моего собеседника дрогнул, затвердел, когда уже сейчас, пятьдесят с лишним лет спустя, он рассказывал мне об этой операции. Видно, такие воспоминания и до сих пор обжигают болью.
А вот еще кусочек мозаики. Карпаты. Дуклинский перевал. Ворота в Чехословакию. У наших войск была задача опрокинуть врага, очистить проход через горы. Бои шли жесточайшие. В тыл противника двинули конницу генерал-лейтенанта В.В. Баранова, но немцы отрезали ее от основных сил. 18 дней без питания и боеприпасов сражались конники в горах. Командующий фронтом маршал И.С. Конев решает бросить в бой 4-й гвардейский и 31-й танковый корпус.
- Сняли нас с Сандомирского плацдарма – и в Карпаты, - говорит Владимир Николаевич. – Дождь. Туман. Снаряды летают и через тебя, и к тебе. Кругом – горы и лес. В лесах, на деревьях, снайперы, как кукушки. Из танка головы было не высунуть. Так мы придумали – под танком рыли траншею, спускались в нее через нижний люк и там спали.
- Конницу-то спасли? – спрашиваю я, понимая, что 18 дней без еды – это практически верная гибель.
- Спасли, - отвечает Владимир Николаевич с запинкой, - тех, что остались. Но лучше бы не видеть того, что увидели мы.
Они прошагали пол-Европы. Кто – пешком, кто – как В.Н. Герасимов, - на гусеничном ходу. А что видели? Кровь. Грязь. Смерть товарищей. Страх и ненависть в глазах врага. Хорошо еще, люди в освобожденных городах встречали, как друзей. Владимира Герасимова добром и радушием встречала освобожденная Прага. Пожилая чета, у которой квартировали танкисты, через две недели постоя, когда русские отбывали из города, простилась с ними сердечно. Хозяйка дома всю ночь пекла печенье и наутро вручила русским офицерам по коробке своего изделия.
В Москву офицер-танкист Герасимов вернулся с двумя орденами Красной Звезды, благодарностями командования и горячим желанием заняться мирным делом. Поступил в автодорожный техникум. А далее уже идет насыщенная мирная жизнь. Но это – совсем другая история.
…9 мая каждого года ветераны 367 гвардейского самоходного артиллерийского полка (в нем заканчивал войну В.Н. Герасимов) съезжались на встречу в Москву. 120 офицеров со всей страны – молодец к молодцу. Сегодня их осталось пятеро.
В канун праздника Победы возле одной старой церкви увидела совсем новый памятник – крест, поставленный в честь Георгиевских Кавалеров. Молодежь подходила, читала. На лицах – сосредоточенность, словно пытаются эти юноши и девушки вспомнить что-то. Да не что-то – свою, российскую историю. А рядом ходит, говорит, пытается поучить уму-разуму, сердечной доброте другая – живая история нашего государства. Деды и прадеды. Только слушаем ли мы их? Слышим ли?..
Т. МИД
